Прорыв от почитания природных сил к почитанию добра не вызрел сам по себе в недрах язычества — он был открытием Заратуштры. Впоследствии исконные языческие представления всё сильнее стали проникать в священные тексты.

Изображение Заратуштры. Предположительно III в.

Книга «Яшт», в которой собраны более поздние гимны, рисует мир гораздо менее стройный и упорядоченный, чем «Гаты». Многие божества, которым Заратуштра отводил второстепенные роли или о которых даже не упоминал совсем, здесь оказываются более могучими, чем Ахура-Мазда. Так, в пространнейшем гимне, посвящённом богине воды и плодородия Ардвисуре Анахите (Ардви Могучая, Беспорочная), ей поклоняется сам Ахура.

В книге «Яшт» тоже есть изощрённая игра отвлечёнными понятиями и именами богов, но с ней соседствуют красочные образы и сравнения, развёрнутые в целые картины. Вот как описана Ардвисура Анахита:

С такой же красочностью воспеваются и отвлечённые понятия, например счастье:

Мифологию зороастрийцев приходится восстанавливать по довольно скудным свидетельствам. Например, почти ничего не известно о деяниях иранских богов — дошедшие до наших дней мифологические сюжеты говорят главным образом о героях-перволюдях. С именем одного из них — Йимы — связаны сюжеты о потопе, золотом веке и грехопадении.

Упомянуты в Авесте и подвиги богатыря Керсаспы, истребителя чудовищ. Там, где рассказ о его подвигах становится несколько подробнее, акцент делается не на описании битвы, а на мощи чудовищ. Одно из них — дракон Снавидка, рогатый и камнерукий, — говорит: «Я малолетка ещё... когда возмужаю, согну землю в колесо, а небо сделаю своей колесницей. Я низвергну Священный дух со светлой обители песнопения, а Злой дух из преисподней извлеку, и пусть оба возят мою колесницу...».

Девочка дарит птичку царице или богине, сидящей на троне.

Царь сражается с крылатым чудовищем. Оттиски иранских печатей.V—IV вв. до н. э.

Кроме Авесты из древней литературы иранских народов до наших дней дошли только памятные надписи персидских царей. Этот жанр вообще характерен для древневосточных литератур: он занимает важное место и в египетской традиции, и в аккадской. Особенность персидских надписей в том, что только в них встречается мотив религиозной борьбы. Так, царь Ксеркс I (486—465 гг. до н. э.), перечисляя подвластные ему страны, говорит: «И среди этих стран была такая, где прежде дэвы почитались. Потом, по воле Ахура-Мазды, я этот притон дэвов разгромил и провозгласил: "Дэвов не почитай"».

Зороастрийская религиозная мысль, сохраненная Авестой, сыграла в мировой культуре значительную роль. Достаточно сказать, что христианское представление об адских силах впитало множество иранских элементов, вплоть до того, что авестийское имя одного из злых духов, Айшмы (по-гречески Асмодей), стало одним из наименований дьявола. Возможно зороастрийское влияние и на христианские представления о конце света и Страшном суде.

Из всех древневосточных традиций древнеиранская, пожалуй, дальше всего отстоит от современного представления о художественной литературе. Она не даёт забыть о том, что древние памятники создавались не для любования словом, а в целях куда более практических: чтобы общаться с высшими силами и хранить в памяти наиболее важные для общества сведения. Тексты не описывали жизнь — они в ней участвовали.

Процессия воинов. Стена храма в Сузах.

назад
в начало  1  2  3  главная
далее