С. Ставцева. Эскиз костюмов к комедии Аристофана «Лягушки»

Если в комедии «Облака» Аристофан вместе со зрителями потешается над здравствующим ещё Сократом, то в «Лягушках» (405 г. до н. э.) он тревожит прах великих трагиков — Эсхила и Еврипида; со дня смерти последнего к моменту постановки «Лягушек» прошло всего около года. Сюжет комедии такой. Бог Дионис в сопровождении своего раба Ксанфия в поисках настоящего поэта спускается в царство Аида. Там он встречает Эсхила с Еврипидом, устраивает между ними состязание в поэтическом искусстве и обещает победителю вернуть его на землю. Победителем оказывается Эсхил, который в конце комедии и покидает царство мёртвых. Комедия делится на две части: первая — это приключения трусливого Диониса и его раба на пути в Аид. Здесь всё строится на приёме переодевания и подмены персонажей. Сам Дионис одет Гераклом, он с палицей и в львиной шкуре. Понятно, зачем ему такой наряд, — он хочет выдать себя за героя, которому удалось спуститься в Аид (за Кербером) и вернуться. Время от времени этот лже-Геракл заставляет действовать вместо себя раба Ксанфия — когда быть Гераклом становится не почётно, а опасно. Например, страж подземного царства, увидев лже-Геракла, накидывается на него с побоями — мол, ты, негодяй, увёл у меня мою любимую собачку Кербера.

Еврипидова критика справедлива: почти все означенные недостатки у Эсхила есть. Такова же встречная критика Эсхила. В самом деле, Еврипид заменил «величавых героев — и Патроклов, и Тевкров с душой, как у льва» — вполне живыми людьми, хотя и царского чина, со слабостями и даже пороками. Действительно, он снизил героический возвышенный язык до разговорного, хотя и не лишённого софистической изощрённости. Это имеет в виду Эсхил, когда говорит, что Еврипид научил афинян «без толку болтать, без умолку судачить и спорить». А когда Эсхил сетует, что его противник, «как шлюха, натаскал со всех сторон... заплачки, плясы, всё он обобрал», то это означает, что Еврипид, в отличие от Эсхила, использует в своих трагедиях фольклорные мелодии.

В конце спора два трагика анализируют тексты друг друга:

Эсхил. А как же ты прологи строишь? Еврипид. Расскажу. И если слово лишнее разыщешь ты Иль повторенъе, смело мне в глаза наплюй! Еврипид (читает). «Счастливейшим из смертных был Эдип сперва...» Эсхил. Свидетель Зевс, неверно! Был несчастнейшим. Ещё не родился он и не начал жить, А Феб отца зарезать предсказал ему. Так почему ж зовёшь его счастливейшим? Еврипид. «...А после стал среди людей несчастнейшим...» Эсхил. Да нет, несчастным был и оставался он. Ещё бы: чуть родился, в стужу зимнюю На черепице выбросили мальчика, Чтоб, выросши, не стал отцеубийцей он... Еврипид. Всё брешешь, я прологи хорошо пишу.

Эсхил и Еврипид спорят не только о литературной форме — это спор о содержании и воспитательной функции литературы. И похоже, здесь Аристофан — что нехарактерно для него — дал понять, какова его собственная точка зрения. Ведь он сделал победителем Эсхила, творца высоких образцовых героев, способных научить афинян лучшему, а не Еврипида, чьи образы, по мнению комедиографа, только оправдывают худшие человеческие проявления.

Аристофан любил фантазировать: то город между небом и землёй покажет («Птицы»), то полновластное правление женщин («Лисистрата») — потем временам это было ещё менее реально, чем город в воздухе, — то путешествие к богам на громадном навозном жуке («Мир»). Были во времена Аристофана в Афинах и другие комедиографы, но их произведения дошли до нас лишь во фрагментах. А затем комедия начала меняться.

И. М. Рабинович. Эскизы костюмов к комедии Аристофана «Лисистрата».

назад
в начало  1  2  главная
далее