ОРАТОРЫ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Особенности греческой культуры во многом определялись политическим устройством Эллады, которая представляла собой не единое государство, а совокупность городов-полисов. Управлялись они народными собраниями, где в открытых спорах принимались важнейшие решения. Так же гласно вершились и суды. Это придавало большую ценность устному слову. Греки издавна поняли, что мастерство ритора (оратора) не только божий дар; оно заключено в особых приёмах, которым можно научиться. Так родилась риторика — теория и практика красноречия, которой принадлежит важная роль в античной культуре. Родоначальниками риторики стали софисты (от греч. «софос» — «мудрый») — первые профессионалы умственного труда в мировой истории. Для них аксиомой было утверждение: «Истинно то, что убедительно», а главной мудростью считалось умение убеждать. Плоды этой науки софисты охотно демонстрировали публике: например, произносили хвалебные речи совершенно неподобающим предметам (лысине, супружеской неверности и т. п.) или, доказав сперва одно утверждение, тут же искусно доказывали обратное. Своим премудростям они обучали за плату всех желающих, для чего и создали даже первые учебники по риторике.

И до софистов были выдающиеся ораторы, например Перикл (около 490 — 429 до н. э.), вождь афинской демократии. Но они произносили речи всегда по какому-то поводу, стремясь призвать, воодушевить или в чём-то убедить сограждан. Речи софистов «оторвались» от практической надобности и превратились в своеобразное упражнение, демонстрацию логических ходов и изысканного слога.

Опытный оратор обязательно вставлял в речь указания на её план: слушатель должен был чувствовать, почему от одной темы выступающий перешёл к другой и куда он клонит. Начало и конец отдельных разделов и всей речи выделялись различными способами — например, краткими и чёткими обобщающими формулировками, которые скрепляли сказанное, придавая ему цельность. И если и сейчас школьные сочинения учат начинать с плана, в котором должны быть вступление и заключение, а главная часть излагается по пунктам, — то это наследие риторической традиции.

Риторика учила не только стилю и логике. Она давала полезный опыт связного, доходчивого повествования. Ведь в суде или собрании нужно было разъяснять суть дела присутствующим, причём увлекательно и внятно. Много внимания уделялось изображению людских характеров: часто вопрос, хороший это человек или дурной, был для судей важнее, чем виновен он или невиновен. Поэтому защитник стремился создать в своей речи образ добродетельного гражданина, а обвинитель — развратного и порочного. Опыт таких психологических характеристик сыграл важную роль в развитии европейской литературы.

Красноречие в Древней Греции было совещательное, судебное и торжественное, т. е. предполагающее выступления в народном собрании, суде и на каком-либо знаменательном празднестве. Речи нередко сочиняли за других лиц специальные логографы (от греч. «логос» — «речь» и «графо» — «пишу»).

Расцвет греческой риторики приходится на IV в. до н. э. Старейшим из крупных ораторов Афин и классиком судебного красноречия был Лисий (около 445—380 до н. э.). Он дал образец ясного и простого стиля, привлекающего тщательным отбором фактов, выражений и доводов. Вот составленная Лисием фраза от лица обвиняемого в убийстве: «А мне, судьи, остаётся только доказать, что Эратосфен соблазнил мою жену, развратил её, опозорил моих детей и меня обесчестил тем, что пробрался в мой дом, что это было единственной причиной моей вражды к нему и что не ради денег, не ради обогащения или корысти я это сделал, а только затем, чтобы покарать его в соответствии с законом».

Исократ открыл в Афинах первую постоянную риторскую школу. Сам он с речами не выступал, так как был робок и слаб голосом. «Я как оселок: сам не режу, а других вострю», — говорил он. Исократ — мастер пышного и звучного стиля, который пользовался особенным спросом при торжественных выступлениях. Этот вид речей Исократ превратил в политическую публицистику. Если из речей Лисия проступает образ идеального гражданина, то из речей Исократа вырисовываются модель идеального государства и облик идеального государя.

Остраконы — черепки для голосования с именами тех, кого афиняне хотели подвергнуть изгнанию -остракизму. На верхнем — имя Фукидида (возможно, деда великого историка), на нижнем — имя Перикла.

Демосфен.

Самым знаменитым греческим оратором был ученик Исократа Демосфен (384—322 до н. э.). Потомки называли его просто Оратором (как Гомер был просто Поэтом). Стиль Демосфена — страстный и мощный, логические доводы лишь усиливают эмоциональное напряжение. Вот как Демосфен объясняет свою враждебность политике Филиппа Македонского (в память о его речах против этого правителя гневное и негодующее обличение стали называть филиппикой): «Если он старался завладеть Евбеей, чтобы укрепиться там и напасть на Аттику, если он стремился прибрать к рукам Мегары, захватить Орей, сокрушить Порфм, и если он уже успел поставить Филистида тираном в Орее, а Клитарха в Эретрии, и если он угнетал Геллеспонт, осаждал Византии, иные эллинские города разорял, в иные возвращал изгнанников, — итак, совершая всё это, неужто не преступал он клятву, не расторгал договора, не нарушал мира? Неужто нет? И неужто никому из эллинов не следовало наконец подняться и воспротивиться ему?

Неужто опять нет? Если не следовало, а вместо этого нужно было, чтобы Эллада со всею несомненностью оказалась, как говорится, мисийскою (троянской. — Прим.ред.) добычей — и это при живых и здравых афинянах! — тогда, конечно, я попусту суетился, речами этими увлечённый. Если так, то пусть всё свершившееся зовётся моим преступлением и вменяется мне в вину!». Ораторская проза была теснее, чем другие жанры литературы, связана с жизнью греческого полиса. С объединением небольших общин в огромную империю она постепенно потеряла своё значение. Но для всей античности да и для более поздней литературы вплоть до классицизма риторика остаётся школой художественного слова. Её приёмы сказываются и на тематике, и на построении, и на самой словесной ткани произведений разных жанров.

назад
в начало    главная
далее